Эллери Квин - Тайна сиамских близнецов

— Ничего, — мрачно возвестил старый джентльмен, — кроме кучи хлама.

— Хлама? Ну что ж, я всегда питал интерес к этой категории вещей. — Эллери подошел к письменному столу, в последнем ящике которого рылся инспектор.

Ящик был полон всякой дребедени. Канцелярские принадлежности, сломанные и ржавые хирургические инструменты, коробка с шашками, десятка два карандашей разных размеров, большей частью сломанных, одиночная запонка для манжеты с крошечной жемчужиной в центре — очевидно, оставшаяся от пары, — по крайней мере дюжина зажимов и булавок для галстука, позеленевших от старости, пуговички с причудливым рисунком, старый значок студенческого общества, где два камушка были потеряны, пожелтевший от возраста зуб какого-то животного, серебряная зубочистка... Ящик был подлинным хранилищем мужских безделушек.

— Веселый был парень, верно? — заметил Эллери. — Господи, и как только человек умудряется скопить такую кучу бесполезных побрякушек! Пошли, папа, мы только теряем время.

— Очевидно, — согласился инспектор. Он задвинул ящик, дернул себя за ус и поднялся.

Старик запер дверь кабинета, и они зашагали по коридору.

— Одну минуту. — Инспектор заглянул в игральную комнату. — Все в порядке — она здесь.

— Кто?

— Миссис Ксавье. Это дает нам возможность пошарить у нее в спальне.

— Допустим. Но я не могу себе представить, что ты надеешься там найти.

Квины поплелись наверх, изнемогая от духоты. Через открытую дверь на другой стороне площадки они разглядели широкую спину миссис Уири, склонившейся над кроватью в комнате миссис Карро. Экономка не видела и не слышала их. Потихоньку пробравшись в комнату миссис Ксавье, они закрыли за собой дверь.

Хозяйская спальня была самой большой комнатой на втором этаже. Облик помещения был сугубо женский — дань властной натуре хозяйки, как сухо заметил Эллери. Свидетельств присутствия доктора Ксавье было очень мало.

— Неудивительно, что бедняга проводил дни и ночи у себя в кабинете. Думаю, он проспал немало ночей на старой кушетке внизу.

— Перестань болтать и прислушивайся, не идет ли кто по коридору, — проворчал инспектор. — Не хочу, чтобы она нас здесь застукала.

— Ты сэкономишь много времени и сил, если сразу займешься этим шифоньером. Все остальные места, несомненно, набиты парижскими финтифлюшками.

Массивный шифоньер был, как и остальная мебель, французского фасона. Инспектор быстро просмотрел все отделения и ящики, словно постаревший Раффлс[46].

— Рубашки, носки, нижнее белье и прочий хлам, — сообщил он. — Господи, сколько же здесь побрякушек! Весь верхний ящик набит ими. Правда, они выглядят новыми — не то что обломки в кабинете доктора. Кто сказал, что медик не может быть легкомысленным? Неужели бедняга не знал, что булавки для галстука вышли из моды лет пятнадцать назад?

— Я же говорил тебе, что это пустая трата времени, — с раздражением промолвил Эллери. Внезапно в голову ему пришла неожиданная мысль. — А колец здесь нет?

— Колец?

— Вот именно.

Инспектор почесал затылок:

— Нет, и это действительно странно. Должен же человек, так любивший побрякушки, иметь хотя бы одно кольцо!

— Об этом я и подумал. Не помню, чтобы у него на пальцах были кольца. А ты? — резко осведомился Эллери.

— Нет.

— Хм! Эта история с кольцами — едва ли не самая странная черта всего дела. Лучше нам последить за нашими кольцами, а то в один прекрасный день мы их тоже потеряем. Не то чтобы они представляют особую ценность, но здесь кто-то гоняется именно за ничего не стоящими кольцами. Тьфу! Что за бред!.. А. как насчет миссис Ксавье? Ну-ка, изобрази Джимми Валентайна[47] и залезь в ее шкатулку с драгоценностями.

Инспектор покорно обшарил туалетный столик миссис Ксавье и достал шкатулку. Двое мужчин окинули опытным взглядом ее содержимое. Там находились несколько браслетов с бриллиантами, два ожерелья и полдюжины пар серег — все, безусловно, очень дорогие, — но не было ни одного, даже самого дешевого кольца.

Инспектор с задумчивым видом закрыл шкатулку и вернул ее на место.

— Что это означает, Эл?

— Хотел бы я знать. Все это чертовски странно. Ни складу ни ладу...

Шаги снаружи заставили их быстро повернуться, бесшумно подойти к двери и застыть, чуть дыша.

Ручка слегка шевельнулась и остановилась, затем со щелчком двинулась вновь, и дверь медленно начала открываться. Она осталась полуоткрытой, и Квины услышали чье-то тяжелое дыхание. Эллери бросил взгляд на щель.

Марк Ксавье стоял одной ногой в комнате невестки, а другой в коридоре. Лицо его было бледно, а тело напряжено. Целую минуту Марк оставался в этой позе, словно размышляя, входить или нет. Внезапно он повернулся, быстро закрыл дверь и, судя по звуку шагов, побежал по коридору.

Инспектор выглянул наружу. Ксавье спешил по ковру к дальнему концу коридора, где находилась его комната. Несколько секунд он возился с ручкой, потом открыл дверь и исчез.

— Что бы это значило? — пробормотал Эллери, выходя из комнаты миссис Ксавье и закрывая дверь за отцом. — Что его напугало и почему он вообще хотел войти сюда?

— Кто-то идет, — прошептал инспектор.

Они быстро пробежали по коридору к своей комнате, повернулись и медленно зашагали назад, как будто собираясь спускаться.

В проеме лестницы показались аккуратно причесанные головы близнецов, поднимавшихся наверх.

— А, это вы, ребята, — добродушно сказал инспектор. — Хотите вздремнуть?

— Да, сэр, — ответил Фрэнсис, выглядевший испуганным. — Э-э... вы давно здесь находитесь, сэр?

— Мы думали... — начал Джулиан.

Фрэнсис побледнел, а Джулиан умолк, словно между братьями пробежал электрический сигнал.

— Не очень давно, — улыбнулся Эллери. — А что?

— Вы не видели, сэр, чтобы кто-нибудь сюда поднимался?

— Нет. Мы только что вышли из нашей спальни.

Близнецы кисло улыбнулись, переминаясь с ноги на ногу, и направились в свою комнату.

— Это доказывает, — заметил Эллери, спускаясь с лестницы, — что мальчишки всегда остаются мальчишками.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, это очевидно. Они заметили, что Ксавье поднимается на второй этаж, и последовали за ним из чистого любопытства. Он же, услышав, что они поднимаются, сбежал. Ты когда-нибудь видел нормального мальчишку, который не любил бы тайны?

— Хм! — Инспектор поджал губы. — Очень возможно, но как насчет Ксавье? Какого дьявола ему было нужно?

— В самом деле, — мрачно промолвил Эллери.

Дом едва ли не плавился на полуденном солнце, его поверхности были раскаленными и скользкими от сажи. Товарищи по несчастью собрались в относительной прохладе игральной комнаты, слишком измученные, чтобы играть или говорить. Энн Форрест сидела за роялем, подбирая невыразительную мелодию; ее лицо было влажным от пота, а руки вяло скользили по клавишам. Даже Смит ушел с террасы, спасаясь от жары, и сидел в углу около рояля, посасывая холодную сигару и время от времени моргая жабьими глазками.