Эрл Гарднер - Дело о бархатных коготках

– Нет, ничего. Только вчера вас искали по иным причинам, нежели сегодня. Что вы от меня хотите?

– Я зашел сказать, что Ева Белтер подала прошение о назначении ее администратором имущества своего мужа.

– А мне-то до этого какое дело? – спросил Локк.

– Только то, что с этой минуты здесь распоряжается миссис Белтер. Теперь вы будете получать распоряжения от нее, а так как я являюсь ее представителем, то и от меня. Одна из первых вещей, которые вы сделаете, так это выбросите в корзину статью о Бичвунд Инн.

– Да-а? – саркастично сказал Локк.

– Да, – повторил Мейсон.

– Однако вы оптимист, мистер Мейсон.

– Может быть, оптимист, а может быть, и нет. Достаточно вам взять трубку и позвонить миссис Белтер.

– Мне не нужно звонить ни миссис Белтер, ни кому-нибудь другому. Здесь все решаю я.

– Значит, так?

– Вот так! – буркнул Локк.

– Мы будем вынуждены поговорить еще раз, – заявил Мейсон. – Мы пойдем туда, где нас не будут слышать слишком много ушей.

– Вам пришлось бы на этот раз приготовить лучшую речь, чем в последний раз. Иначе я не намерен никуда с вами идти.

– Мы немного прогуляемся, Локк, и попытаемся прийти к соглашению.

– А мы не можем поговорить здесь?

– Вы знаете мое мнение об этом заведении. Я чувствую себя здесь не лучшим образом, а когда так себя чувствую, то и говорю не лучшим образом.

Локк размышлял какое-то время и наконец сказал:

– Пусть будет по-вашему, но даю вам самое большее четверть часа. На этот раз вам придется говорить коротко и по существу.

– Это будет нетрудно, – заверил Мейсон.

– Я всегда готов попробовать, – ответил Локк.

Он взял шляпу и вышел с Мейсоном на улицу.

– Может быть, мы сядем в такси и поедем туда, где сможем спокойно поговорить? – предложил Локк.

– Повернем за угол. Я хочу быть уверенным в том, что такси не подсунуто.

– Бросьте эту детскую игру, Мейсон, – скривился Локк. – Ведите себя как взрослый человек. В редакции у меня есть микрофон, не спорю, но вы ведь не воображаете себе, что я держу людей снаружи, чтобы иметь свидетелей того, что вы мне скажете. Если бы вы в прошлый раз влезли на крышу небоскреба и кричали во все горло, это все равно ничего не изменило бы.

– У меня свой способ устраивать дела, – сухо ответил Мейсон.

– Мне это вовсе не нравится.

– Не вам одному.

Локк остановился на тротуаре:

– Вам это ничего не даст, Мейсон. Я могу с таким же успехом вернуться в редакцию.

– Впоследствии вы пожалели бы об этом, – предупредил Мейсон.

Локк некоторое время колебался, потом пожал плечами:

– Ладно, идемте. Раз уж я вышел с вами, то доведу дело до конца.

Мейсон вел его в направлении ломбарда Соло Стейнбурга.

– Войдем сюда.

Локк тотчас же бросил на него подозрительный взгляд:

– Я не буду здесь разговаривать.

– Вы не обязаны разговаривать. Мы войдем на минутку. Вы сможете сразу же выйти, как только пожелаете.

– Что вы еще придумали?

– Ох, идите же, – сказал Мейсон с нетерпением. – Какой вы, однако, подозрительный! А упрекали меня!

Локк вошел в магазин, осторожно осматриваясь во все стороны. Из подсобной комнаты вышел Сол Стейнбург, с лицом, расплывшимся в улыбке. Он посмотрел на Мейсона.

– Ну-ну, – сказал Сол. – Это вы вернулись? Чего вы еще хотите?

В этот момент его глаза задержались на Фрэнке Локке. На лице Стейнбурга отразилась целая гамма чувств. Улыбка уступила место выражению удивления, узнавания и, наконец, внезапной решительности. Стейнбург поднял дрожащий палец и направил его на Локка.

– Это тот человек.

– Спокойно, мистер, – сказал Мейсон Солу. – Вы должны быть абсолютно уверены.

В голосе Мейсона было предупреждение. Владелец ломбарда вдруг стал красноречивым.

– Разве я не абсолютно уверен? Разве я уже не могу узнать человека? Вы меня спрашивали, узна́ю ли я его, я сказал вам, что узна́ю. Теперь я его вижу и говорю вам: это он. Это он. Тот самый человек. Я узнаю его нос и цвет глаз.

Локк отступил в сторону двери. Губы у него скривились от бешенства.

– Во что вы хотите меня впутать? – рявкнул он. – Что это за сговор? Это вам ничего не даст. Я этого так не оставлю.

– Что вы дергаетесь? – спросил Мейсон и снова повернулся к владельцу ломбарда. – Мистер, вы должны иметь абсолютную уверенность. Вы не должны сомневаться, когда окажетесь под огнем вопросов, стоя перед судом.

Сол сделал руками выразительный жест:

– Разве я могу иметь бо́льшую уверенность? Вы меня поставьте перед судом, приведите дюжину адвокатов, приведите сотню адвокатов, я всегда повторю то же самое.

– Я в глаза не видел этого человека, – вставил Фрэнк Локк.

Смех Стейнбурга был шедевром сарказма. На лбу Локка появились капли пота. Он повернулся к Мейсону:

– Что вам вообще нужно? Что это за номер?

Мейсон серьезно покачал головой:

– Это часть моей теории. Все подтверждается.

– Что подтверждается?

– Что вы купили этот револьвер, – сказал Мейсон усталым голосом.

– Вы взбесились, что ли? – заорал Локк. – Я никогда в жизни не покупал ни одного револьвера. Я никогда здесь не был. Я в глаза не видел этого человека. Я вообще никогда не ношу револьвера.

Мейсон повернулся к Стейнбургу:

– Дайте мне, пожалуйста, реестр проданного оружия. И оставьте нас одних. Мы хотим поговорить.

Стейнбург дал ему реестр и покинул зал магазина. Мейсон нашел нужную страницу. Как бы нечаянно заслоняя ладонью номер оружия, он прочитал: «Револьвер „кольт“, калибр восемь». Затем повел пальцем в сторону фамилии в последней рубрике.

– Вы будете, наверное, отрицать то, что это писали вы?

Казалось, что Локк хочет одновременно держаться как можно дальше от реестра и одновременно его тянет к нему неодолимое любопытство. Он наклонился вперед:

– Конечно, это писал не я. Ноги моей здесь никогда не было, я в глаза не видел этого продавца. И не покупал никакого револьвера. Это не моя подпись.

– Я знаю, что это не ваша подпись, – терпеливо ответил Мейсон. – Но будете ли вы утверждать также, что это писали не вы? Только будьте внимательны к тому, что вы говорите. Это может иметь большое значение.

– Конечно, не писал. Что вас, черт возьми, укусило?

– Полиция еще не знает, что из этого револьвера был убит Джордж Белтер.

Локк покачнулся, как будто получил удар, его глаза цвета какао расширились от ужаса, пот бисеринками блестел на лбу.

– Вы хотите впутать меня в мокрое дело?

– Минуточку, Локк. Вы напрасно горячитесь. Я мог обратиться с этим в полицию, но я не сделал этого. Я хочу устроить это по-своему. Хочу дать вам шанс.

– Нужен еще кто-нибудь, кроме вас и этого ростовщика, чтобы впутать меня в такую историю, – вспенился Локк. – И только тогда я смогу сделать какие-либо выводы.