Рекс Стаут - Право умереть

Отворилась дверь, и вошел Сол.

– Эта женщина мешает Арчи звонить по телефону. – Вулф повернулся к нему. – Не позволяйте ей этого.

Трое мужчин и несчастная слабая женщина! Сол приблизился. Я поднял трубку, которую было положил. Она коснулась моей руки. «Пожалуйста, не звоните. Я подпишу», Документ лежал на полу. Он упал, когда она вскочила с места. Сол поднял бумагу и протянул ей. Она подошла к креслу и села, а я подал ей перо. Небольшой столик возле кресла был приспособлен для подписывания чеков, но и для подписания заявлений тоже годился.

– Все экземпляры, – распорядился Вулф, и я достал из ящика обе копии и подал ей. По мере того как он подписывала, я брал у нее экземпляр и рассматривал подпись. Подпись шла вкось, задираясь кверху, и я подумал, что это кое-что значит, но не смог вспомнить, что именно. Я подошел к своему столу и спрятал подписанные экземпляры в ящик. Сол стоял возле книжной полки.

– Мой муж не должен ничего знать… Не сообщайте полиции… – умоляющим голосом произнесла Долли Брук.

Вулф разглядывал ее.

– Это весьма щекотливый вопрос, – отозвался он. – С помощью этого заявления я мог бы освободить мистера Уиппла из заключения, но чтобы полностью снять с него обвинение в убийстве, я должен найти убийцу. Было бы куда проще, если бы вы подписали заявление, в котором было бы сказано, что, когда вы постучали в дверь, вам открыла мисс Сюзанна, и вы убили ее.

Она вытаращила глаза:

– Вы с ума сошли!

– Вовсе нет. Скажите – это вы убили ее?

– Нет!

– Надеюсь. Потому что, если это вы убили Сюзанну, то, сохраняя подписанное вами заявление, я оказываюсь в положении человека, укрывающего документ, изобличающий убийцу, что карается законом. И все же я сохраню его ради эксперимента. Вы просите, чтобы полиция ничего не узнала. Но возможно, что их придется посвятить в это раньше или позже. Однако я хочу отложить это до той поры, пока я смогу назвать имя убийцы, и возможно, что к тому времени ваши действия в тот вечер не будут иметь никакого значения. Я хочу…

– Вы им не расскажете?

– Во всяком случае, не теперь. Я хочу задать вам один вопрос. Прошу вас сосредоточить на нем всю свою память и наблюдательность. Если не вы убили Сюзанну, то убийца вышел из ее дома за несколько минут, а может быть, даже секунд до вашего приезда туда. Возможно даже, когда вы уже приехали. Он мог находиться на площадке третьего этажа, собираясь уходить, когда вы поднимались по лестнице, и поднялся этажом выше, чтобы избежать встречи с вами. Он обождал покуда вы уехали, и ушел вскоре после вас. Или, будучи более отважным (или глупым), он мог пройти мимо вас по лестнице, когда вы поднимались. Покопайтесь в памяти. Кого вы видели, находясь в доме или на улице, когда наблюдали за подъездом?

– Никого.

– Ни единого человека?

– Да. Никто не встретился мне на лестнице и никто не выходил из дома.

– Что скажешь, Арчи? – Вулф обернулся ко мне.

– Что ж, возможно, – отозвался я. – Если допустить, что миссис Брук не входила в квартиру и оставалась в подъезде, то все это заняло около двадцати минут. Между восемью тридцатью и девятью, когда люди коротают вечер либо дома, либо в кино или еще где-нибудь. Вполне возможно.

– Фу! – Он внимательно посмотрел на часы. Было без двух минут четыре. Он отодвинул кресло, поднялся и хмуро взглянул на нее. – Вы попали в неприятное положение, сударыня. Если Сюзанну убили вы, то вы приговорены. Если нет, то ваши шансы избежать испытания целиком зависят от моей компетенции, ума и удачи. – Он направился к двери, но вдруг остановился, обернулся и сказал. – От моей и мистера Гудвина. – Затем повернулся и вышел. Послышался звук поднимающегося лифта.

Миссис Брук посмотрела на меня и по ее глазам я понял, что она вновь собирается повести себя по-женски. Она открыла и закрыла рот, но потом лишь повторила.

– И мистера Гудмана.

– Вы что, с ума сошли? – в ответ сказал я.

Она удивленно взглянула на меня.

– Посудите сами, – продолжал я, – если единственное, что вы можете мне сообщить, так это мою фамилию, к тому же исказив ее, то, возможно, вы и не сумасшедшая, но близки к этому.

Я поднялся.

– Поскольку я привез вас сюда, то должен был бы и отвезти вас домой, но я жду посетителя. Я провожу вас до такси. – Я направился к двери, она поднялась и пошла следом за мной. Когда я проходил мимо Сола, он подмигнул мне. Ужасная у него манера подмигивать!

Как большинство людей, включая и вас, я часто делаю предположения, основанные на зыбких данных. Я знал относительно Вильяма Магнуса только то, что рассказала мне Рей Кольман, – что он студент юридического факультета Нью-Йоркского университета на Вашингтон-сквере и что это он организовал собрание в поддержку гражданских прав и КЗГП, на котором должна была выступить Сюзанна Брук. Поэтому мне казалось, что я знаю, каков он из себя: серьезный и честный, конечно, преданный идее молодой человек, возможно, страдающий от недоедания, но с огнем свободы, пылающим в очах; он появится в свитере и неглаженых штанах или, если только понимает значение первого впечатления, в почти свежей белой рубашке, в сером галстуке и в темно-сером костюме, слегка поношенном, но без единого пятнышка. Возможно, я должен упомянуть, что лучше умру, чем надену белую сорочку, за исключением тех вечеров, когда она является вроде бы униформой.

Поэтому, когда незадолго до пяти раздался звонок и я отправился в прихожую, чтобы отпереть дверь, и увидел красивого хавбека в двухсотдолларовом пальто верблюжьей шерсти, я решил, конечно, что это не Магнус. Но это оказался именно он. Его рукопожатие было твердым и дружественным, но не слишком. У него был приятный грудной голос. Когда я повернулся, повесив его пальто на вешалку, то увидел на нем синюю с желтым рубашку, сшитую на заказ, насколько я мог ее разглядеть под коричневой твидовой курткой, застегнутой на две пуговицы. Я провел его в контору, и он сразу уселся в кресло, обитое красной кожей, с таким видом, будто оно принадлежало ему. Это несколько затруднило разговор, так как, сидя за своим столом, я оказывался в двенадцати футах от посетителя. Я пересел в кресло Вулфа.

– Это не ваше место, не так ли? – сказал он с усмешкой.

– Мое место там, где я нахожусь, – ответил я усмешкой на усмешку.

– Чьи это слова? – нахмурился он.

– Мои.

– Нет, правда, где вы это вычитали?

– Нигде. Вы укололи меня, и я вынужден был ответить.

Он усмехнулся.

– Ладно, вы оказались наверху. Должен ли я попытаться стащить вас оттуда?

– Я могу опередить вас. Дайте-ка попробую. Звонила ли вам мисс Сюзанна Брук в четверть шестого в понедельник второго марта?