Жорж Сименон - Гнев Мегрэ

Он снял трубку.

– Торанс?.. Ты можешь отпустить парня… Не забудь записать его адрес, судебному следователю он потребуется… А потом приходи за тем, который находится у меня…

Он ждал стоя, жаждая поскорее избавиться от присутствия адвоката.

И тогда адвокат, не подымая головы, едва слышно произнес:

– У вас когда-нибудь была страсть, мсье Мегрэ? Мегрэ сделал вид, что не услышал вопроса.

– У меня было две страсти…

Комиссар счел за лучшее повернуться к нему спиной, твердо решив не дать себя разжалобить.

– Сначала – моя жена, которую я всеми силами пытался сделать счастливой…

В его голосе звучала горечь. Он помолчал.

– Потом, когда она заточилась в своей комнате и я почувствовал необходимость развлечься, у меня появилась новая страсть – игра…

В коридоре послышались шаги. В дверь тихо постучали.

– Войдите!

Торанс застыл в проеме двери.

– До моего возвращения из Дворца правосудия отведи его в задний кабинет…

Мегрэ не взглянул на уходящего Гайара. Потом он снял трубку, чтобы спросить у судебного следователя, могут ли они немедленно увидеться.

Несколько минут спустя он миновал маленькую застекленную дверь, которая отделяла здание полиции от Дворца правосудия.

Отсутствовал он час. Когда вернулся, в его руке была официальная бумага. Открыв дверь в комнату инспекторов, он нашел Люка, сгорающего от нетерпения все узнать.

Без лишних слов комиссар протянул ему ордер на арест Жан-Шарля Гайара.

– Он сейчас в заднем кабинете с Торансом… Вдвоем отведете его в камеру предварительного заключения…

– Надеть наручники?

Это было правило, в котором иногда допускались исключения. Мегрэ не хотелось выглядеть мстительным… Последние слова адвоката внесли в его душу смятение.

– Нет…

– Что сказать охране?.. Снять с него галстук, ремень, шнурки?..

Опять правило и опять не без исключений.

Мегрэ поколебался, помотал головой – нет. И остался один в своем кабинете.

Когда в этот вечер комиссар с некоторым опозданием пришел обедать, мадам Мегрэ заметила, что глаза у него немного осоловелые, но поблескивают и от него попахивает вином.

Во время обеда он почти все время молчал и встал, чтобы выключить телевизор, который раздражал его.

– Ты уходишь?

– Нет.

– Твое дело закончено?

Он не ответил.

Спал он беспокойно, поднялся в мрачном настроении и решил, как он иногда делал, отправиться на набережную Орфевр пешком.

Едва он ступил на порог своего кабинета, как дверь комнаты инспекторов открылась. Люка притворил ее за собой, серьезный и таинственный.

– У меня для вас новость, патрон…

Догадался ли он, что хочет сообщить ему инспектор? Люка не раз задавал себе этот вопрос, но так никогда и не узнал ответа на него.

– Жан-Шарль Гайар повесился в своей камере…

Мегрэ не встрепенулся, не стиснул зубы, продолжал стоять и смотреть в открытое окно на шумящие листвой деревья, на лодки, что скользили по Сене, на прохожих, которые, словно муравьи, кишели на мосту Сен-Мишель.

– Я еще не знаю подробностей… Вы думаете, что…

– Думаю что? – спросил Мегрэ неожиданно агрессивным тоном.

Люка пошел на попятный:

– Я хотел бы узнать…

Он быстро закрыл дверь, а всего час спустя Мегрэ можно было увидеть спокойным, занятым, судя по всему, текущими делами.

Ливр – старинная французская мера веса.