Эллери Квин - Четвёртая сторона треугольника

— Чудесно! Может быть, мы проведем вечер, слушая музыку? Я имею в виду, когда… ну, когда это закончится.

— С удовольствием.

— У меня есть замечательные старые пластинки на семьдесят восемь оборотов. Ты слышал довоенные записи симфоний Бетховена с оркестром Венской филармонии под управлением Феликса Вейнгартнера? По-моему, они все еще остаются образцовыми…

Они изучили сегодняшний перечень. В районе, который они обследовали, не осталось ни одного непроверенного бара.

— Все, — сказала Джуди, откладывая карандаш. — Забавно, но я не чувствую усталости.

Дейн обнял ее и поцеловал в губы. Она вскрикнула от удивления, но ответила на поцелуй.

Позднее Дейн говорил себе, что это было неизбежно. Теперь ему казалось, что их тянуло друг к другу с первой встречи много лет назад. Ему всегда нравились свежесть, непринужденность и женственность Джуди. Почему он не осознавал этого раньше? И куда делась его страсть к Шейле Грей? Воспоминания о ней стали реликтом прошлого. Был ли он настолько легкомысленным, или же его любовь к Шейле не являлась любовью?

Отодвинув от себя Джуди, Дейн быстро вышел из квартиры. Она была скорее озадачена, чем обижена, и скорее утомлена, чем озадачена. Погружаясь в сон, Джуди думала: «Он чувствует себя виноватым, пытаясь быть счастливым, когда его отец в беде. Дейн всегда был таким странным…»

Они установили определенный график — днем были в суде, а вечером и ночью охотились за неуловимым баром и невидимым барменом, посвящая лишь краткое время совместному приему пищи. Джуди ощущала сдержанность и настороженность в поведении Дейна.

Но временами он казался таким же, как в ее квартире тем вечером. Однако это были лишь туманные воспоминания о минувшем. Джуди казалось, что тот эпизод ей приснился.

На каждом углу Манхэттена ощущался едкий запах дыма от жареных каштанов — городской эквивалент горящих листьев пригорода. Они продолжали поиски в фешенебельных районах и в трущобах, на безукоризненно чистых и захламленных мусором улицах, но не добились никаких успехов.

Процесс приближался к своей кульминации. Не многие обвиняемые в убийстве могли похвастаться таким парадом видных свидетелей защиты, удостоверявших честность Эштона Маккелла и отсутствие у него каких-либо признаков склонности к насилию. Но и Дейн, и Джуди Уолш, и Ричард М. Хитон, а более всех Роберт О'Брайен — высококвалифицированный адвокат, защищающий Эштона вместе с Хитоном, — знали, как мало все это учитывается. Окружному прокурору было достаточно перефразировать слова обвинителя на давнем процессе Ричарда Сэвиджа: «Господа присяжные, мистер Сэвидж, несомненно, более известный человек, чем мы с вами, он носит куда лучшую одежду, чем мы, и в карманах у него куда больше денег, чем у нас, но это не значит, что он вправе убивать вас или меня», чтобы все увидели, как мало значат все прекрасные слова превосходных людей.

— Каковы шансы моего отца? — спросил Дейн у О'Брайена.

Адвокат посмотрел ему в глаза и ответил:

— Очень слабые.

Если бы он сказал что-нибудь другое, Дейн бы ему не поверил.

Джуди плакала.

— Мы должны что-то предпринять, пока еще не слишком поздно, — говорила она. — Ты не мог бы нанять частного детектива, Дейн?

— С какой целью? — Его смех походил на лай. — Такой публике покажи что-нибудь из ряда вон выходящее, и они побоятся к этому притронуться. Конечно, можно найти детектива, который возьмется за дело ради денег, но…

В этот момент Дейн вспомнил имя человека, которого встречал однажды на литературной вечеринке с коктейлями в «Алгонкине». Человека, который зарабатывал на жизнь детективными романами, а в качестве хобби… О его хобби циркулировали поистине фантастические истории. Кажется, его отец работал в нью-йоркской полиции.

— Господи! — воскликнул Дейн. — Ведь его отец — тот старик, с которым я говорил в полицейском управлении!

— Чей отец? — недоуменно спросила Джуди.

— Я знаю нужного человека!

Они отправились на поиски Эллери Квина.

Дейн и Джуди нашли Эллери в частном павильоне Шведско-норвежского госпиталя в Марри-Хилл.

— Мы, скандинавы, умеем лечить последствия несчастных случаев на лыжах, — сказал добродушный доктор Йоханнесон, накладывая гипс, лишавший Эллери способности двигаться.

— Еще бы! — проворчал Эллери. — Ведь вы изобрели эти чертовы штуковины. И не выглядите довольным собой. Да будет вам известно, что Квины ломали себе кости цивилизованным способом, когда ваши варварские предки еще высекали руны в лесах Готланда.

Палата с желтыми стенами выглядела достаточно приятно. Эллери насмешливо разглядывал посетителей.

— У меня просто неудачный год, — пожаловался он. — Я поехал в Райтсвилл ради раннего катания на лыжах, но, на мою беду, в горах Махогани снимали зимние сцены, и мой знакомый режиссер уговорил меня в них участвовать. Камеру установили на санях с рулем, но сани потеряли управление, как раз когда я катился на лыжах с горы, и у нас произошла коллизия. Знаете, меня особенно злит не та нога, которую сломали сани, а та, которую сломала моя же собственная лыжа! Как продвигается ваш последний роман, Маккелл? Припоминаю, что вы планировали взяться за него, когда мы встречались…

Эллери сидел в кресле, положив на подушку вытянутые ноги в гипсе. Каждое утро его поднимали с кровати и каждый вечер укладывали назад. Книги, журналы, табак, фрукты, письменные принадлежности, бутылка вина, телефон, даже пульт дистанционного управления телевизором находились в пределах досягаемости.

— Я пришел сюда не говорить о моем романе, — сказал Дейн.

— В таком случае вы пришли из-за вашего отца?

Дейн мрачно кивнул.

— Я следил за этим делом, — продолжал Эллери, — но газетные отчеты не слишком удовлетворительны. Расскажите мне обо всем.

Дейн рассказал обо всем, кроме своего нападения на Шейлу. Когда он закончил, Джуди подробно описала их безуспешные поиски бара и бармена, который мог бы обеспечить Эштону Маккеллу отчаянно необходимое алиби.

Эллери слушал, задавал вопросы, делал заметки, потом откинулся в кресле и погрузился в размышления. Последовало длительное молчание, нарушаемое только больничными звуками — звяканьем подноса, хриплым голосом коммуникатора, тарахтением каталки, гудением полотера… Эллери, казалось, спал с открытыми глазами. Дейну тоже хотелось заснуть на сто лет и проснуться, узнав, что недавние события отступили на безвредные скрижали истории.

— Один вопрос, — внезапно заговорил Эллери. — Все сводится к этому.