Эллен Вуд - Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла (Антология викторианской детективной новеллы).

— Прославленный мистер Каррадос! — объявила мадам Феррайя с ноткой триумфа в голосе. Она сделала жест рукой в направлении поджарого черноволосого мужчины, стоявшего возле двери, в которую они вошли. — Мой муж.

— В нашем скромном жилище, без всяких церемоний, — в том же духе откликнулся тот, — это прекрасно!

— Еще более прославленный месье Домпьер, если не ошибаюсь? — парировал Каррадос. — Рад личному знакомству.

— Так вы знали! — воскликнул собеседник (оказавшийся не кем иным, как Домпьером). — Стокер, вы были совершенно правы, я должен вам сотню лир. Кто же узнал тебя, Нина?

— Понятия не имею, — сердито отозвалась мадам Домпьер безо всякого акцента. — Может, наш слепой гость сам и догадался.

— Неужели вы считаете, что вашу несравненную супругу можно забыть так скоро? Эх вы, Домпьер, а еще француз!

— Вы все знали, месье Каррадос, — повторил Домпьер, — и все-таки отважились сюда прийти. Вы или дурак, или герой.

— Он энтузиаст — это еще хуже, — пояснила Нина. — Я ведь тебе говорила: совершенно не важно, узнает он меня или нет.

— Без сомнения, месье Домпьер, вы сгущаете краски, — проговорил Каррадос. — Однако не могу не отдать должного вашему усердию. И хотя обстоятельства нашей встречи достойны сожаления, я попробую извлечь из нее максимум пользы. Позвольте мне взглянуть на то, о чем вела речь мадам, и мы обсудим, сколько это может стоить. Я уполномочен вести переговоры.

Немедленного ответа не последовало. Со стороны Домпьера донеслось угрюмое фырканье, а со стороны мадам Домпьер — хихиканье (которое к тому же сопровождалось гримаской). Настал один из редчайших моментов в жизни Каррадоса: он совершенно потерял нить происходящего. Инстинктивно он обернулся к тому, кого Домпьер называл Стокером, — человек этот, должно быть, стоял где-то возле окна.

— Что ж, наше знакомство действительно состоялось благодаря этому прискорбному обстоятельству.

На одно ужасное мгновение Земля словно перестала вращаться. А затем в голове Каррадоса будто вспыхнул ослепительный свет: наконец-то он понял все. Со скрипом и скрежетом все части гигантской головоломки встали на место, и он увидел истинную картину преступления. Из Британского музея ничего не похищали! Эта столь правдоподобная история была такой же выдумкой, как и рассказ о драгоценном кладе, в который верилось с трудом. Теперь Каррадосу было ясно, что только в таком виде этот план мог сработать, две истории столь умело дополнили друг друга, что он просто не мог не ввязаться в это дело! Но даже страдая от осознания того, в каком глупом положении он сейчас находится, Каррадос восхищался гениальностью замысла: как они точно рассчитали каждый ход! По-настоящему опасную ловушку замаскировали до смешного неумело расставленными силками, и, хотя уловка была стара как мир, Каррадос попался.

— А это, — продолжал знакомый голос, — Макс Каррадос. Тот самый Каррадос, благодаря проницательности которого правительство — будем справедливы, только нынешнее правительство — надеется перехитрить этих ужасных иностранцев! О, бедная моя страна!

— Это и вправду месье Каррадос? — саркастически поинтересовался Домпьер. — Нина, ты уверена, что не привела вместо него человека из Скотленд-Ярда?

— Basta![134] Вот он, перед вами — чего вам еще надо? Перестаньте издеваться над бедным слепым джентльменом! — ответила мадам Домпьер с деланым сочувствием.

— Я как раз хотел поинтересоваться, — спокойно сказал Каррадос, — вот я, перед вами — и что теперь? Может, вы скажете, мистер Стокер?

— Прошу прощения, но Стокер[135] — всего лишь дружеское прозвище, которое я получил в результате одного пустячного случая, когда плыл на рейсовом пароходе, а в нем обнаружилась неисправность. Это наименование демонстрирует поистине младенческую беспомощность представителей криминального сообщества в искусстве давать клички вкупе с прискорбной скудостью фантазии. Мое настоящее имя Монморанси, мистер Каррадос. Юстас Монморанси.

— Благодарю вас, мистер Монморанси, — серьезно сказал Каррадос. — Сейчас мы по разные стороны баррикад, но я почел бы за честь оказаться с вами в кочегарке «Бенвенуто».

— Там было приключение, — проворчал англичанин, — а тут — дело.

— Именно так, — согласился Каррадос. — Поэтому я не то чтобы жалуюсь… Но, полагаю, сейчас самое время объяснить — вы ведь не откажете мне, верно? — с какой целью меня сюда заманили и зачем все это было затеяно?

Монморанси обратился к своему сообщнику:

— Домпьер, — голос его прозвучал резко, — какого черта мистеру Кар-

радосу до сих пор не предложили сесть?

— Ах, боже мой! — вздохнула мадам Домпьер с трагической обреченностью и откинулась на спинку дивана.

— Scusi[136], — ухмыльнулся ее супруг и с преувеличенной любезностью пододвинул гостю стул.

— Ваше любопытство вполне естественно, — продолжал Монморанси, холодно взглянув на кривляющегося Домпьера. — Хотя мне кажется, что к этому времени вы должны были бы догадаться, в чем дело. Да я и не сомневаюсь, что вы уже все прекрасно поняли, мистер Каррадос, и пытаетесь выиграть время. Просто чтоб убедить вас, что нам нечего бояться, я не откажу вам в такой любезности.

— Давай поживее, — недовольно пробурчал Домпьер.

— Спасибо, Билл! — с дружеской фамильярностью воскликнул англичанин. — Не премину сообщить Бритве о вашем образцовом поведении. Да, мистер Каррадос, как вы уже догадались, ваше пребывание здесь связано с делом графини Икс. Уверен, вы сумеете оценить причину вашего временного заключения как комплимент в свой адрес. Когда обстоятельства наконец-то сложились удачно и мы поняли, что именно Лондон станет местом встречи, вы, и только вы, стояли у нас на пути. Мы догадывались, что у вас будут просить помощи, и, признаюсь, опасались, что вы смешаете нам карты. Так и случилось: нам известно, что инспектор Бидл приходил к вам, а он сейчас ведет только это дело. Потребовалось срочно вывести вас из игры хотя бы на три дня. И вот вы здесь.

— Понимаю, — кивнул Каррадос. — Завлечь меня сюда вам удалось, а как вы собираетесь меня удержать?

— Безусловно, эту проблему можно решить по-разному. Знайте, что домик, в котором мы находимся, снят как раз с этой целью. Итак, перед нами три пути. Первый путь легок и приятен, он зиждется на мирном сотрудничестве. Второй путь более тернист, на него нам придется ступить в случае вашей несговорчивости. Есть и третий, но право же, мистер Каррадос, я надеюсь, что вы не вынудите меня даже упоминать эту возможность! Понимаете, мне противна сама мысль о том, что двоим сильным здоровым мужчинам придется причинить хоть какой-то физический ущерб беспомощному слепому человеку. Надеюсь, вы будете благоразумны и покоритесь неизбежному.