Эллери Квин - Четвёртая сторона треугольника

— Каким образом? Ну, ври дальше!

— Если хочешь знать, они помогают ему чувствовать себя мужчиной в общении с женщиной. Повторяю, Дейн, он мой друг, а не мой любовник. Он не мог бы стать моим любовником, даже если бы хотел этого! Вот! Теперь ты доволен? Ты все понял?

Дейн застыл как вкопанный. «Не мог бы стать моим любовником, даже если бы хотел…»

— Ты имеешь в виду, что не позволила бы ему этого?

Губы Шейлы побелели.

— Я имею в виду, что он не способен на это физически. Теперь ты все знаешь.

Дейн не мог этому поверить. Эштон Маккелл — крепкий, волосатый, энергичный — не способен к физической связи с женщиной?

Он ошеломленно опустился на оттоманку. Но сам шок, вызванный этим известием, говорил в пользу его вероятности. Никто, даже ведьма, не могла бы придумать такую историю об Эше Маккелле. Значит, это должно быть правдой. Внезапно Дейн понял, как это объясняет неуемную энергию, проявляемую отцом в бизнесе, его постоянное стремление к коммерческой экспансии. Все это служило компенсацией!

Но если так, то почему его мать ничего об этом не сказала? Ответ напрашивался сам собой. Лютеция Маккелл просто не могла упоминать о подобных вещах в разговоре с сыном.

— Теперь ты знаешь правду, — снова заговорила Шейла. — Пожалуйста, уходи, Дейн! Я пытаюсь найти способ рассказать о нас твоему отцу, не причиняя ему боль. Предоставь мне сделать это по-своему. Помоги мне избавить его от мучений.

Дейн резко покачал головой:

— Я собираюсь сам все рассказать ему. Мне нужно знать, правда это или нет.

Шейла в отчаянии всплеснула руками:

— Неужели ты это сделаешь? Не оставишь ему ни капли самоуважения? Ведь ты его сын! Разве не понятно, как он стыдится своей импотенции? Если так поступишь, то ты просто жалкий, презренный…

— Сука! — прервал ее Дейн. — Не смей обзывать меня!

— Ах вот как, сука? — крикнула Шейла. — Вон из моей квартиры! Немедленно!

— Нет!

Она ударила его по лицу изо всех сил и метнулась к внутреннему телефону.

— Ты не оставил мне выбора. Я позову Джо Лесли, чтобы он тебя выставил. Больше я не желаю тебя видеть!

Шейла не сразу поняла, какие силы она выпустила на свободу своей пощечиной. С детства одним из основных изъянов натуры Дейна был его взрывной темперамент, проявлявшийся в общении с гувернанткой, слугами, другими детьми, матерью, но только не с отцом. Эштон винил Лютецию («Ты его испортила!») и надеялся, что другие мальчики в школе-интернате выбьют из него дурь. Но стычки лишь пробуждали в нем ярость, и только в колледже Дейн научился сдерживать себя. Но лава продолжала бурлить у него под кожей.

Гневные слова Шейлы, его собственная вина, тайный страх перед столкновением с отцом привели к взрыву. Дейн бросился к Шейле, повернул ее к себе и схватил за горло. Он скорее чувствовал, чем слышал свой голос, изрыгающий проклятия и задыхающийся от ненависти.

Шейла отбивалась, но ее сопротивление только усиливало злобу Дейна. Его пальцы сжимались сильнее… Только когда лицо Шейлы побагровело, крики перешли в бульканье, глаза остекленели, а тело внезапно обмякло, он смог взять себя в руки.

Шейла лежала на полу, пытаясь приподняться на локтях и судорожно хватая ртом воздух. Но она дышала. Дейн молча уставился на нее. Говорить было не о чем. Теперь между ними все кончено. Разве она сможет когда-нибудь даже посмотреть на него без страха?

Все его планы — помочь матери, наказать отца, жениться на Шейле — были погублены этой вспышкой ярости. Дейн мог удовлетвориться только тем, что Шейла жива.

Он схватил пиджак и выбежал из квартиры.

Шейла приподнялась на колени, потом встала и рухнула на оттоманку.

Некоторое время она пыталась вернуть способность глотать, держа дрожащие руки на покрывшейся пятнами шее. Постепенно озноб и тошнота прошли, дыхание стало ровнее, а пульс замедлился.

Одна мысль стучала у нее в голове: «Он почти убил меня. Он хотел это сделать — это было видно по его глазам…» Шейла вспоминала разные мелочи — быструю возбудимость Дейна, неестественную мрачность при любом возражении, странную молчаливость. Все это было характерными признаками…

Продолжая дрожать, Шейла поднялась, прошла в ванную и открыла холодную воду. Она вытиралась, когда услышала, как в замке входной двери поворачивается ключ.

Это был Эштон Маккелл.

Он выглядел усталым. Но при виде ее его лицо прояснилось.

— Ну, на сегодняшний вечер нация в безопасности, — сказал он. — Старый Эш Маккелл дал президенту… добрый вечер, Шейла… — Эштон поцеловал ее и опустился на оттоманку, — добрый совет. Теперь он должен только ему последовать… Что-то не так, милая?

Шейла покачала головой. Ее руки сжимали шею.

Эштон подошел к ней:

— Что случилось? Почему ты так держишь руки?

— Эш… я не могу тебе рассказать…

— Ты порезалась?

— Нет…

— Кто-то тебя ударил?

— Пожалуйста, Эш…

— Дай мне взглянуть на твою шею.

— Ничего страшного, Эш…

— Не понимаю. — Эштон явно был сбит с толку.

— Я неважно себя чувствую. Ты не обидишься, если…

— Хочешь, чтобы я ушел?

Шейла кивнула, сдерживая слезы. Поколебавшись, Эштон похлопал ее по плечу, поднял чемодан и шляпу и вышел.

После ухода Эштона Маккелла Шейла несколько минут смотрела в окно на ночной город. Потом повернулась, вошла в кабинет, отодвинула в сторону несколько неоконченных эскизов, достала из ящика лист писчей бумаги и конверт, села и начала быстро писать:

«14 сентября

Сегодня вечером Дейн Маккелл спросил, может ли он зайти в мою квартиру и чего-нибудь выпить. Я сказала, что должна работать, но он настаивал. Затем он отказался уходить, и никакие мои слова на него не действовали. Я вышла из себя и ударила его по лицу. Тогда он попытался задушить меня. Я ничего не придумываю, и это не истерика — он схватил меня за горло и стал душить, ругая меня скверными словами, а потом швырнул на пол и выбежал из квартиры. Еще минута, и я бы умерла от удушья. Я уверена, что Дейн Маккелл опасный человек.

Шейла Грей».

Даже не перечитав письмо, Шейла спрятала его в конверт, запечатала сургучом и написала на конверте: «Вскрыть только в случае моей смерти от неестественных причин». Порывшись в ящике, она вынула большой конверт, положила в него первый, тоже запечатала и подписала: «Для полиции». Потом сунула конверт в верхний ящик стола, но тут же, закусив губу, покачала головой, вытащила конверт из ящика и бросила на стол. «Утром найду для него лучшее место», — подумала она.