Марджери Аллингем - Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник)

— Можете слово в слово повторить услышанное?

— Могу.

— Неужели вы столь четко запомнили случайный разговор? Невероятно.

— Да, запомнил, потому что сам разговор был невероятным.

— Воспроизведите его, пожалуйста.

Мистер Ригжет наморщил лоб, затем манерно начал:

— Мистер Пол, покойный, сказал: «Не суй нос не в свое дело, Майк. Она принадлежит мне, и моя жизнь тебя не касается». Затем добавил: «Занимайся с ней любовью, если хочешь. Бог свидетель, мешать тебе я не стану».

— Вы слышали что-нибудь еще?

— Нет. Я как раз вышел из архива, и они умолкли.

— Вы видели обоих мужчин?

— Конечно.

— Далеко ли вы от них находились?

— Я прошел от мистера… от обвиняемого совсем близко, в двух футах.

— Бросилось ли вам в нем что-нибудь в глаза?

— Он был очень бледен. Кулаки сжаты. Выглядел так, словно… выглядел очень злым.

— Вы видели его таким раньше?

— Никогда.

Сосед подтолкнул мисс Керли.

— Попался! — ликующе шепнул он, но, встретив ее взгляд, виновато кашлянул в платок и покраснел.

Кузен Александр величаво встал, рукавом мантии смахнув на пол пачку документов. Пока мистер Ригжет на них смотрел, великий муж задал первый вопрос:

— До того как поступить на службу в «Барнабас и партнеры», вы работали на фирму «Фитч и сыновья», которая торгует бумагой, верно?

Мистер Ригжет вздрогнул.

— Да.

— Правда ли, что после увольнения вы свидетельствовали против этой фирмы по иску, возбужденному налоговым управлением, и получили за свою информацию вознаграждение?

Вскочив, прокурор бурно выразил протест. Впервые за весь процесс в ледяном противостоянии двух юристов полыхнул огонь. Лорд Ламли поморгал.

— Честно говоря, я не понимаю смысла вопроса, сэр Александр, — беззлобно громыхнул он.

— Настаивать не буду, ваша честь. — Кузен Александр целомудренно склонил голову.

Мистер Ригжет опрометчиво усмехнулся.

— Вы бухгалтер?

— Да.

— Имеете ли вы по долгу службы непосредственное отношение к книгоизданию?

— Не особенно, — процедил мистер Ригжет.

— Правда ли, что вам неизвестны названия всех издаваемых фирмой книг?

— Н-нет, неизвестны… — занервничал бухгалтер.

— Правда ли вы не знали, например, о том, что в январе господа Барнабасы приобрели права на автобиографию леди Эмили Трампингтон под названием «Моя жизнь»?

— Н-нет…

— Вы знали или нет?

Холодные глаза кузена Александра неожиданно напомнили мистеру Ригжету портрет в приемной.

— Возможно, слышал…

— Приходило ли вам в голову тогда или впоследствии, что «случайно» подслушанные вами слова покойного: «Не суй нос не в свое дело, Майк. Она принадлежит мне, и “Моя жизнь” тебя не касается» означали следующее — автор книги, леди Трампингтон, моя клиентка; право решать, в каком виде издать книгу, принадлежит мне и тебя это не касается?

— Нет. — Мистер Ригжет в зеленом свете лампы вдруг посерел. — Нет. Я думал, покойный говорил о своей жене.

— Вы думали!.. — начал было кузен Александр, явно потрясенный несправедливостью глупцов, однако с достоинством взял себя в руки. — Что навело вас на подобную мысль?

— Ну… — опустил голову мистер Ригжет, — в конторе ходили слухи о том, что обвиняемый флиртует с миссис Бранд, вот я и решил… — Он умолк.

— Слухи. — Голос кузена Александра певуче взлетел ввысь. — Слухи в конторе. Болтовня среди сотрудников. Жену А видели вместе с Б; значит, если А и Б разговаривают на повышенных тонах, то обязательно про миссис А. Так вы рассуждали, мистер Ригжет?

— Я… Возможно.

В разговор вступил лорд Ламли:

— Услышанные вами слова «моя жизнь» походили на название книги? Были ли одинаково выделены голосом оба эти слова или только какое-то одно?

Негромкий доброжелательный вопрос вернул заигравшихся участников на землю, из царства одаренного ума в рамки спокойного дознания, от которого зависит, предадут ли Майка казни через повешение.

Зал суда затаил дух. Мистер Ригжет пребывал в смятении.

— Не помню, — наконец произнес он.

На глаза с готовностью набежали слезы — частый источник его конфуза.

Кузен Александр дал присутствующим время осознать этот ответ и приступил к следующей части допроса:

— Вы сказали, что не помните интонации, с какой были произнесены слова «моя жизнь». А вы уверены, что правильно запомнили фразу «Занимайся с ней любовью, если хочешь. Бог свидетель, мешать тебе я не стану»? Вы точно их слышали?

— Точно.

— Обвиняемый говорил хоть что-нибудь, пока вы были в архиве?

— Ничего.

— Он сказал: «Ничего»?

— Я ничего не слышал.

— Возможно, он шептал?

— Нет. Я бы услышал.

— Вы так внимательно слушали?

— Да.

— И все запомнили?

— Все.

— Тем не менее вы не уверены, говорил ли покойный о своей жизни или о книге.

— Это ваше предположение, — ухмыльнулся мистер Ригжет.

— Верно, — кивнул кузен Александр. — У меня есть еще одно предположение: дабы убедить себя, будто мистер Бранд говорил о своей жене, вы сочинили вторую часть фразы.

— Нет.

Кузен Александр набрал в грудь побольше воздуха.

— Еще раз вспомните два эти высказывания: сперва вместе, затем по отдельности. Вы и правда думаете, что их мог сделать один и тот же человек в одном и том же настроении и по одному и тому же поводу? Разве они не противоречат друг другу? «Моя жизнь тебя не касается. Занимайся любовью с моей женой, если хочешь». Ну разве не нелепица?

— Я это слышал, — упрямо повторил мистер Ригжет.

— А я предполагаю — думаете, будто слышали.

— Нет, слышал.

— Возможно ли, мистер Ригжет, что вы ослышались?

О, благословенный шанс отпущения грехов, подаренный словом «ослышаться»! Мистер Ригжет на него клюнул.

— Может быть, — сказал он, и кузен Александр вздохнул с облегчением.

— Вы симпатизируете обвиняемому? Или, скорее, верно ли, что вы не держите на него зла?

— Я его почти не знаю.

— Тем не менее вам известны подробности его личной жизни? О том, что он «флиртовал» с миссис Бранд?

— Я такое слышал.

— Возможно, и тут вы ослышались?

— Нет, такое говорили.

— Могло ли это быть неправдой?

— Могло.

Кузен Александр торжествовал. Во время последней части перекрестного допроса в зал прибывали все новые люди, ненавязчиво просачивались барристеры с других слушаний, а тихие шепотки во время каждой паузы стали неотъемлемой частью дознания.