Филлис Джеймс - Комната убийств

— Мы можем предоставить им заявление для прессы, но если они ждут меня, то с конференцией стоит потерпеть до понедельника. Есть дела в офисе, да и мне надо уйти сегодня пораньше.

Кейт отвернулась, однако Дэлглиш успел заметить, как она погрустнела.

— Конечно, сэр, — ответила инспектор. — Вы мне говорили. Я понимаю: вам нужно уйти сегодня пораньше.

К половине двенадцатого с накопившимися срочными вопросами, требующими внимания Дэлглиша, было покончено, и он мог приступить к написанию отчета о расследовании. О нем уже спрашивали и комиссар, и министр. Дэлглиша впервые попросили представить такой отчет министру, и он надеялся, что это не станет прецедентом. Но сначала — еще одно неоконченное дело. Он попросил Кейт связаться с Суотлингом и сообщить Кэролайн Дюпейн, что коммандер Дэлглиш хотел бы как можно скорее увидеть ее в Нью-Скотленд-Ярде.

Кэролайн приехала через час. Она была одета так, словно собиралась на деловой обед. Темно-зеленый плащ висел драматичными складками, поднятый воротник окаймлял лицо. На губах сверкала помада. Кэролайн села в предложенное кресло и посмотрела на коммандера. В ее глазах светился откровенный вызов, словно они встретились впервые и она оценивала его, забавляясь возможными вариантами.

— Наверное, мне следует вас поздравить, — сказала она.

— Нет ни необходимости, ни повода. Я попросил вас прийти сюда, потому что у меня осталось два вопроса.

— Все еще на посту, коммандер? Спрашивайте — если смогу, дам вам ответ.

— В прошлую среду — или позже — сообщали ли вы Мюрел Годбай, что увольняете ее и больше не нуждаетесь в ее услугах?

Он ждал.

— Следствие закончено, Мюрел арестована. Я не пытаюсь грубить или чинить препятствия, но ведь это вас больше не касается, коммандер, не так ли?

— Ответьте, пожалуйста.

— Да. Я сообщила ей об этом в среду, после того как мы с вами побывали в моей квартире. Не совсем в таких выражениях, и все же сообщила. Мы были на стоянке. Я ни с кем не советовалась, это было лишь моим решением. Ни мой брат, ни Джеймс Калдер-Хейл не считали ее человеком, подходящим для работы с посетителями. До этого я за нее сражалась: эффективность и верность кое-чего стоят. В среду я пришла к выводу, что они были правы.

Еще один пазл со щелчком встал на место. Так вот почему Годбай вернулась в музей в четверг вечером и оказалась в офисе, когда Талли звонила в полицию. На заданный ей по этому поводу вопрос Мюрел ответила, что накопилась куча работы и она хотела слегка разгрести эти залежи. Только если это правда, то зачем уезжать и потом возвращаться, почему не остаться сразу?

— Годбай пришла, чтобы освободить стол, — сказал Дэлглиш. — Она не могла это делать, пока вокруг находились люди. Для нее это было непереносимым позором.

— Да, разобраться на столе и оставить мне список рекомендаций — что надо сделать в первую очередь, а также предложения по управлению офисом. Добросовестна до последнего.

В голосе Кэролайн не слышалось жалости. Она говорила почти с презрением.

— Ваши коллеги могли считать ее не тем человеком, который нужен на этом месте, — продолжил Дэлглиш, — но турнули вы Мюрел не поэтому, не так ли? К вечеру среды вы уже не сомневались, что вашего брата и Селию убила именно Годбай. Вы не хотели, чтобы она работала в музее в тот момент, когда я ее арестую. А еще эта связь с колледжем. Для вас было важно, чтобы история с убийством не коснулась школы. Правда ведь?

— Эти соображения были второстепенными. Немного удачи, и колледж будет завещан мне. Я не хочу, чтобы дела пошли на спад до того, как мне представится шанс получить его в свои руки. И вы не ошиблись насчет музея. Было важно избавиться от Мюрел до ареста. Хотя главным образом я руководствовалась не этим. Когда правда выйдет наружу, и на Суотлинге и Дюпейне появится несколько пятен. Впрочем, школе особого ущерба не будет: та девушка слишком давно ушла оттуда. И сомневаюсь, что музей вообще как-то пострадает. Люди уже с нетерпением спрашивают, когда он откроется. Музей Дюпейна наконец-то появился на карте.

— И когда вы пришли к заключению о вине мисс Годбай?

— Примерно тогда же, когда и вы, как я предполагаю, — когда узнала, что кто-то отодвигал засовы на двери, ведущей из квартиры в Комнату убийств. Ключи были только у меня и у Мюрел. Разница между нами заключалась в том, что вам пришлось искать доказательства, а мне — нет. А теперь у меня появился вопрос к вам. Раз она созналась, процесс нам не грозит. Тогда до какой степени будет затронута моя личная жизнь? Естественно, я говорю о «Клубе-96». Он не имеет отношения к смерти любой из жертв. А разве не этим интересуется дознание — причиной смерти? Есть необходимость упоминать о клубе?

Вопрос был задан столь же спокойно, как если бы она договаривалась о встрече. Кэролайн не проявляла беспокойства, не умоляла.

— Многое зависит от того, какие вопросы судьи посчитают нужным задать, — ответил Дэлглиш. — Перед нами все еще два незавершенных дознания.

Она улыбнулась:

— О, я думаю, вы убедитесь, что они будут вести себя достаточно благоразумно.

— Бы говорили Мюрел Годбай, что знаете правду? Пытались вынудить ее к признанию?

— Нет. Конечно, она знала о «Клубе-96» или по крайней мере догадывалась. В конце концов, она застилала постели, выносила пустые бутылки из-под шампанского. Я не вынуждала Мюрел и, когда избавлялась от нее, убийства никак не упоминала. Я просто сказала, что нужно освободить стол и уйти, как только будут возвращены ключи. К тому времени ей не следовало вставать у меня на пути.

— Я хочу знать, что за разговор состоялся между вами. Как она отреагировала?

— А вы как думаете? Посмотрела на меня так, будто я приговорила ее к пожизненному заключению. Не исключаю, что так оно и было. На какое-то мгновение мне показалось, что Мюрел собирается упасть в обморок. Она пыталась заговорить, но вместо слов выходил хрип. «А как же музей? А как же моя работа?» — спросила Мюрел. Я сказала, чтобы она не беспокоилась: служащие вполне заменимы. Мой брат и Джеймс Калдер-Хейл уже не первый месяц хотели от нее избавиться. Уборкой моей квартиры займется Талли.

— И это все?

— Не совсем. Она закричала: «А что будет со мной?» Я сказала, что главная ее надежда — если полиция сочтет эти смерти убийствами «под копирку». Это было единственным упоминанием смертей в музее. Потом я села в машину и уехала.

Да, эти последние слова чуть не приговорили Талли Клаттон к смерти. Вслух Дэлглиш сказал:

— Смерть вашего брата была ее подарком вам. Она хотела сохранить музей ради вас. Возможно, она даже ждала от вас благодарности.