Найо Марш - Занавес опускается: Детективные романы (Форель и Фемида • Пение под покровом ночи • Занавес опускается)

— Думаю, в данный момент мисс Эббот для нас интереса не представляет, однако я хотел сказать, что тоже сходу узнаю этот тип, хотя, вполне возможно, мой способ ставить диагнозы в данном случае придется не по вкусу отцу Джордану.

— Вы так считаете? И тем не менее мне было бы любопытно о нем узнать, — сказал священник.

— Не стану утомлять вас подробностями, тем более что мы не имеем никакого права руководствоваться лишь поверхностными впечатлениями, — возразил Тим. — Замечу только, что по первому впечатлению она яркий пример женщины, лишенной свойственной ее полу привлекательности, которой не удалось найти удовлетворяющего ее самовыражения.

— С вашей точки зрения, то же самое можно сказать и о нашем убийце-маньяке, не так ли? — спросил Аллейн у Мейкписа.

— Безусловно. Как правило, в подобных случаях корни следует искать в какой-нибудь детской трагедии. Может, над ребенком господствовал какой-то ужас, может он испытал крушение надежд, жесточайшую ревность. Все это является причиной большинства психических отклонений. Я, как специалист в области психоанализа, не упустил бы возможности выяснить, по какой такой причине мистер Кадди столь болезненно реагирует на гиацинты. Думаю, ответ следует искать в каком-то инциденте, который он сам, возможно, помнит лишь подсознательно и который, может показаться на первый взгляд, не имел никакого отношения к гиацинтам. Что касается Обина Дейла, то меня, прежде всего интересует причина его особенного пристрастия ко всякого рода проказам. А если бы моим пациентом оказался мистер Мэрримен, я бы постарался установить причину его хронической раздражительности.

— Возможно, тут всему виной нарушение в пищеварении — он постоянно пьет содовые таблетки, — заметил Аллейн.

— Люди, страдающие плохим пищеварением, отнюдь не всегда бывают женоненавистниками. Мне кажется, этот его недуг связан с каким-то давним психическим расстройством.

— Няня отобрала его любимую игрушку и отдала ее папочке?

— Вполне вероятно, что вы сейчас ближе к истине, чем думаете.

— А чем вы объясните причуды Дейла и Макангуса?

— О, я бы ничуть не удивился, узнай в один прекрасный момент, что в целом Дейл не очень удовлетворен своими успехами на телеэкране. Он эксгибиционист[15], который должен непременно считать себя преуспевающим. Вот почему два провала так больно ранили его самолюбие и даже привели к «нервному расстройству».

— А я и не знал, что у него нервное расстройство, — сказал отец Джордан.

— Я знаю это с его собственных слов. Мы, психоаналитики, этим термином не пользуемся. Что касается мистера Макангуса, то тут перед нами прелюбопытнейший случай. Его застенчивость, рассеянность и сбивчивость — все это очень характерные признаки.

— Чего? — поинтересовался Аллейн.

— Слишком распространенного типа. Полное подавление всех желаний. Вечно мучим всякими тревогами и опасениями. И, разумеется, пребывает в абсолютном неведении относительно истинных причин своих несчастий. То, что он подарил миссис Диллинтон-Блик эту проклятую куклу, вполне объяснимо. Он холост.

— О Господи! — вырвалось у отца Джордана. — Не обращайте на меня внимания. Продолжайте, прошу вас.

— Следовательно, точка зрения психоаналитиков на преступления такого рода следующая: толчком для их развития послужило то либо иное глубокое эмоциональное расстройство, о чем преступник не подозревает, и что его побуждение совершить убийство не поддается его контролю. Так? — подвел итог Аллейн.

— Вы абсолютно правы.

— Не значит ли это, что он может чувствовать отвращение к тому, что делает, отчаянно бороться со своим непреодолимым желанием совершить преступление и испытывать ужас от того, что не в состоянии это желание побороть?

— Вполне вероятно.

— Да, да, безусловно! — воскликнул отец Джордан.

— Выходит, вы согласны с Мейкписом?

Отец Джордан провел своей холеной белой рукой по пышным темным волосам.

— Я убежден, что Мейкпис очень точно и с большим знанием дела описал нам побочные воздействия и их результаты, — сказал он.

— Побочные воздействия! — воскликнул Тим.

— Да. Подавленный страх, крушение надежд, еще что-то. — Отец Джордан улыбнулся. — Боюсь только, что я не слишком силен в терминологии. Однако я уверен, что тут вы правы. Вы анализируете все это с научной точки зрения. Что касается меня, то я бы расценил все эти ранние трагедии и их последствия как modus operandi[16] гораздо более грозной силы.

— Я что-то вас не совсем понимаю, — признался Тим. — Более грозной силы?

— Да. Дьявола.

— Чего-чего?

— Убежден, что его бедной душой владеет дьявол.

К удивлению Аллейна, Тим вдруг густо покраснел, будто отец Джордан каким-то ужасным образом нарушил приличия.

— Вижу, что смутил вас, — сказал священник.

Тим пробормотал что-то вроде того, что у каждого есть право иметь собственную точку зрения.

— Я, кажется, тоже не совсем вас понял, — вмешался в разговор Аллейн. — То, что вы сказали, мы должны воспринимать буквально?

— Абсолютно буквально. Это именно тот случай, когда душой бедняги владеет дьявол. Я часто сталкиваюсь с подобным в моей практике, так что вряд ли могу ошибиться.

Воцарилось долгое молчание. Аллейн думал о том, что на свете еще много людей, причем далеко не глупых, которые верят в существование дьявола. Более того — находят в этой вере утешение.

— В данном случае мне очень хочется, чтобы вы смогли этого дьявола изгнать, — нарушил молчание Аллейн.

— Тут имеются некоторые трудности, — самым серьезным образом ответил отец Джордан. — Однако я не перестаю молиться за этого беднягу.

Тим зашаркал подошвами, закурил, испытывая необходимость переменить тему разговора.

— А каково мнение полиции на преступления подобного характера? — спросил он у Аллейна. — Ведь вы в этом деле далеко не новичок.

— Вот тут вы ошибаетесь, — возразил тот. — Долг полиции состоит прежде всего в том, чтобы защитить общество от преступника, откуда и вытекает необходимость ареста. Преступники вышеназванного рода — это кара, ниспосланная нам неизвестно откуда. У них нет того, что мы называем профессиональными навыками. Единственное, что роднит их между собой, так это то, что все они совершают преступления ради самого преступления. В повседневной жизни они могут быть кем угодно, ибо опознавательных знаков у них нет. Как правило, нам в конце концов удается задержать такого субъекта, но, увы, не всегда. Одно тут ясно: все они хотят уйти от обыденности жизни. Если вам не известно, в чем заключается обыденность, от которой стремится уйти человек, за которым вы охотитесь, или если он не отшельник, как Джек Потрошитель, ваши шансы на успех значительно снижаются. — Аллейн немного помолчал и добавил изменившимся голосом: — Однако что касается того, почему он стал тем, кем он стал, — здесь мы абсолютно беспомощны. И будь нам это известно, наша работа показалась бы нам просто невыносимой.