Дина Константинова - Авантюристка

Мои размышления прервал стук в дверь.

– Пошли все вон! – крикнула я.

Стук повторился, уже настойчиво. Я повторила.

– Рита, откройте! Это я! – крикнул из-за двери Ганс.

– Какого черта вам надо?

– Откройте! Что мы будем говорить через дверь?

Я не спеша поднялась и открыла. Ганс стоял на пороге с каким-то цветком в руках. По-моему, это был один из цветков выдранного им накануне куста. Подняв на меня свои белесые глаза, он улыбнулся.

– Чего это вам так весело? – удивилась я.

– Это для вас. – Он протянул мне полузавядший цветочек. – Я хочу перед вас извиниться. Я турак…

– Ну, заходите. – Я распахнула дверь.

И состоялся у нас с Гансом разговор. Долгий, откровенный. Сначала мы вели его «всухую», а потом решили смочить пивком. После второй бутылки Ганса было трудно узнать – он то и дело извинялся, стучал себя костяшками по голове и уверял меня, что в будущем никогда не позволит себе даже повысить на меня голос. А после третьей сказал:

– Я влюбиться в Наташу…

Я так и осталась сидеть с открытым ртом. Ну вот, приехали! Ладно, вчера он был жутко пьян, и его выходку можно было объяснить литрами спиртного. Но сегодня? Так неужели наша Барби действительно свела с ума непробиваемого Ганса?

– Да как же так? – пролепетала я рассеянно.

– Я когда ее увидеть, так все, – сказал Ганс и повесил голову.

И тогда все постепенно стало становиться на свои места. Ну конечно! Его колкости и грубости по отношению к ней теперь можно было объяснить просто – он вел себя, как влюбленный первоклассник, который дергает понравившуюся ему девочку за косички. Стало ясно, отчего он вдруг напился и укатил черт знает куда с какими-то девицами… Бог ты мой! Вот же как все обернулось! Ганс влюбился…

– М-да, – протянула я. Что ему сказать, я не знала.

– Как вы думать – она отвечать мне взаимность?

В этом я, конечно, очень сильно сомневалась. Но сказать Гансу об этом как-то не поворачивался язык.

– Ладно, не отвечайте, – он махнул рукой, – я сам знать.

Потом он встал, сделал пару кругов по комнате, залпом допил пиво и уже у двери сказал:

– Завтра утром мы улетать в Москва. После завтрак.

Вечером я не могла найти ни Наташку, ни Ганса. Сначала я искала Наташку, но ее в номере не оказалось. Потом я звонила Гансу, но и его телефон молчал. А потом портье передал мне записку, в которой Ганс извещал меня о том, что они с Наташкой укатили ужинать на какой-то яхте. Перечитав записку несколько раз, я поскребла в затылке. Ну и ну, чудеса, да и только… Сгорая от нетерпения, я целый вечер прочесывала пристань у отеля. Но, так никого и не дождавшись, ушла спать.

Утром, за завтраком, я просто умирала от любопытства. Но спросить у них обоих вот так, в лоб: «А что это тут между вами происходит?» – я не могла. Выждав, пока Ганс отлучится за очередной порцией тостов, я накинулась на Наташку:

– Ну?

– Подкатывает, – просто ответила она, размазывая масло по булочке.

– А ты?

– Не знаю, – пожала плечами наша дива, – страшненький он, конечно. Но денег у него много…

Обратно мы летели каким-то военным самолетом, на котором везли подозрительные коробки. Самолет, конечно, организовал Ганс. Я не переставала удивляться этому человеку. Было такое ощущение, что связи у него везде и всюду. Алмаз покоился у него в кармане, обернутый в носовой платочек…

«Луиза» доехала к Жаку в полной сохранности. Я видела, как искрились его глаза, когда он держал ее на ладони. Теперь он был спокоен – он отомстил. Странные люди эти мужчины!

…За пару недель до Нового года Наташка сообщила мне, что уезжает на какие-то острова. С Гансом. А также похвасталась новой шубой, которую купил Ганс. Она была вполне довольна жизнью, шубой, сапогами, но очень переживала, что все это добро нельзя будет надеть на островах. Там жарко…

А тридцать первого числа мне позвонил Жак. Сначала он поздравил меня с наступающим праздником, а потом сказал:

– Через две недели едете в Прагу. Детали в понедельник утром, в Москве. Да, и еще… Постарайтесь не попадаться в сети Амура. А то так я, пожалуй, останусь один.

– Никогда?

– Ну, хотя бы ближайшие пару лет…